жениться на девушке любой фамилии). Правомочия таких личностей распространялись на весь его род (фамилию) (Харадзе, Робакидзе, 1965. С. 51).

Исходя из рассмотренных сведений, можно заключить, что в ущелье Картлийской Арагви существовало несколько территориальных общин с локализованной территорией и функционированием народных традиций. Сохранение этих традиций и системы народного управления происходило в условиях подчинения соседских общин государственной власти. Для этого процесса были характерны, с одной стороны, борьба за утверждение и функционирование государственного законодательства, а с другой стороны – принятие действенных мер по нормализации жизни и быта членов общины.

Территориальная община в Грузии представляла собой историческую реальность, наиболее отчетливо сохранившуюся главным образом в нагорье страны с традиционной и характерной для каждого ее края атрибутикой.

СОЦИАЛЬНО-РЕЛИГИОЗНЫЕ ИНСТИТУТЫ ГОРЦЕВ ВОСТОЧНОЙ ГРУЗИИ2

Данные о социальных группах унджи/мквидри (коренные жители, первопоселенцы) и мосули (пришельцы) – один из важных источников, раскрывающий характер общественной дифференциации населения горных районов Восточной Грузии. В общинах Хевсурети унджи (букв.: коренной, исконный, подлинный) и мквидри (в Пшави) зовется та часть населения, которую представляют первые поселенцы на данной территории. Мосули же – лица, поселившиеся здесь позже мквидри и постепенно присоединившиеся к общине. Тем не менее и следующие категории мосули могли быть отнесены к коренным жителям: мокванили (приведенный) и хелдебули (рукоположенный святилищем), т.е. имевшие определенные заслуги перед общиной и его святилищем. По отношению к общинному святилищу, которое являлось культовым и организационным центром, коренное население общины называлось следующими терминами: унджи кма/мквидри кма, намдвили (настоящий)

кма, пирвел (первый) кма, дзиритади (основной) кма, пришельцы же – гаре

(посторонний) кма, шемоцирули (пожертвованный) кма, шепицули (клятвенный) кма, шемохизнули (пришедший под покровительство) кма, мокванили (приведенный) кма, хелдебули (взятый под покровительство святилища) кма. Кма здесь – это название общинника в отношении своего общинного святилища.

Коренные жители выделяли для пришельцев участки из принадлежащего святилищу земельного фонда, который назывался самлевло, и селили их на общинной земле. В большинстве случаев это была пригодная для возделывания целинная земля. Кроме земель, которые давались пришельцам в постоянное, наследственное пользование, часть земли они иногда покупали у коренных жителей.

Мосули совершал в общинном святилище обряд хар-квабит шекра (Хевсурети) «складство быком и котлом» и харит гапицва (Пшави) «клятва быком», после которого он становился кма святилища и членом общины. Мосули в основном приписывались к одной из коренных фамилий мквидри, а их

2 © Ж. Эриашвили

501

потомство становилось патронимией данной фамилии. Бывали случаи, когда потомки мосули формировали отдельную фамилию и даже общину, которая в таких случаях подчинялась коренной общине.

Мосули платили адгилис бегара – натуральный налог на землю. Его плата происходила в главном святилище общины. На основании этого и других засвидетельствованных в этнографическом быту факторов можно делать вывод о верховных правах в Пшав-Хевсурети на общинные земли номинально – святилищ, реально же – стоящих за ними общественных групп коренного населения общины. То, что владельцем земли выступает не вся община, а коренная часть ее населения, особенно четко видно в том случае, когда ввиду переселения владельца земли – мквидри получивший его землю мосули платит натуральный налог на землю не в святилище, а непосредственно переселившимся коренным жителям. Большая часть из налога потреблялась служителями святилищ в виде хелисцили (доля за право), часть же в виде цилкердзи (доля каждого) получала вся община. В цил-кердзи на определенную долю имели право и пришельцы, но только после совершения обряда сацуле (приобщение ребенка к общинному божеству).

Заслуживает внимания вопрос о разделении труда внутри общины на труд управленческий и производственный. От управления общиной была отстранена прежде всего «пришлая» часть населения, это было привилегией только коренного населения на том основании, что они являются владельцами общинной земли, т.е. основного средства производства. В то же время внутри коренного населения постепенно разделяется труд управленческий и производственный, происходит их разделение на хелосани и эрисгани, в основе которого иногда лежит имущественное неравенство, но главным образом моденилоба – наследование той или иной фамилией или патронимией «должности» хелосани в общинном святилище. Была отстранена от функций управления и женская часть населения общины.

В Хевсурети хелосани – это совершеннолетний и полноправный член общины. Хелосани становились юноши при достижении совершеннолетия,

ввозрасте 15–16 лет, после исполнения в общинном святилище обряда сахелоши чадгома или згурблис далахва, состоявшего в том, что в общинное святилище доставляли три головы скота (саклави) для жертвоприношения: трехлетнего бычка – курати, или быка, барана и ягненка; приготовленное из трех пудов овса пиво, 1 или 1,5 кг свечей, водку и столько хлебов или када (хлеб с начинкой), сколько мужчин (или дымов) было в селе. В случае, если семья юноши не имела экономической возможности совершить этот обряд,

вжертву приносили овцу, но такой хелосани пользовался меньшими правами.

Этнографические материалы позволяют проследить постепенное сокращение, явное сужение круга хелосани, т.е. полноправных членов общины: а) внутри коренной общины каждый общинник имел право стать хелосани в своем общинном святилище (общины Кавтар-Очиаури, Цискараули-Бада); б) внутри коренного населения каждая фамилия, патронимия, семья имеют в лице хелосани своего представителя в общинном святилище (община Самагандзуро). В такой общине за святилищем стоят не все общинники, а только их часть – хелосани, остальные же члены общины являются эрисгани этого святилища; в) внутри коренной фамилии или патронимии лишь некоторые имеют право стать хелосани, что обосновано тем, что святилище

502

не всех требует в свои хелосани. В таких общинах за святилищем иногда стоят отдельные пaтронимии коренных фамилий и даже внутри них лишь потомки старших братьев (например, патронимия Сосана фамилии Гогочури), или же отдельные семьи (общины Шатили, Гуро-Гиоргцминда).

В Хевсурети совершению обрядов сахелоши чадгома и згурблис далахва

предшествовал длительный подготовительный период, который начинался с рождения общинника и длился до его 15–16-летия. В возрасте 1–3 лет над ребенком совершали обряды ганатвла (освящение) и мибареба (посвящение ребенка общественному божеству), которые выражались в том, что семья мальчика приводила для жертвоприношения в общинное святилище двух овец и одного ягненка, а также приносила свечи, водку, пиво, хлеб, каду. После совершения этих обрядов каждые 2–3 года ребенка до совершеннолетия водили в святилище и на его имя закалывали по овце. Хелосани могли стать только юноши, совершившие обряды мибареба и ганатвла. Причем они становились хелосани тех святилищ, в которых над ними были совершены указанные обряды.

Мибареба, ганатвла, сахелоши чадгома, згурблис далахва – обряды, совершаемые только коренными жителями общины и коренными кма общинного святилища. То, что хелосани становились только коренные жители, коренное население обосновывало тем, что духи-хранители пришлых находились не в местных святилищах, а там, откуда они переселились. То, что указанные обряды в общинных святилищах не совершались и в отношении женщин, объясняли тем, что у женщин не имеется духов-хранителей, или же тем, что их духи-хранители не находятся в общинных святилищах, а подчиняются только одному святилищу – Хахматис-джвари, где женщины и совершали обряды мибареба и ганатвла. В действительности же это было отстранением женского населения от управления общиной в результате общественного разделения труда.

Обряды ганатвла, мибареба, сахелоши чадгома, згурблис далахва можно охарактеризовать как этапы инициации или как трансформированный вид инициации: в отличие от последних, когда переход юноши в ряды полноправных членов общества происходил на основании испытания его физических и моральных сил, в данном случае имеет место определенный имущественный взнос, плата, что-то вроде «имущественного ценза». Совершать данные обряды запрещалось в общине чужим, пришельцам и женской половине населения. Внутри же коренного населения выполнение обрядов ограничивалось, во-первых, наследуемым правом, а во-вторых – экономическим фактором. Постепенное сужение круга хелосани было не чем иным, как сужением круга лиц, прошедших инициацию.

Первоначально целью совершения обряда мибареба должно было быть «усыновление» ребенка святилищем, поскольку члены родовой общины считались сынами (цули) своего общинного божества. В результате распада родового принципа расселения, когда в общину стали допускаться неродственные фамилии или посторонние лица, мосули, наряду с обрядом мибареба возникает обряд сацуле, который совершают пришельцы, чтобы стать «сыном» (цули, впоследствии кма) общинного святилища и членами общины. В отличие от пришлых коренные жители изначально являются владельцами общинных земель, а в отношении общинного святилища – его коренными,

503

собственными, истинными сынами, или цули (впоследствии же коренными, собственными, истинными кма). Тем самым идеологически обосновываются права коренных жителей на общинные земли. Именно сыны общинного святилища жили на этой земле. Пришельцы могли приобрести те же права на общинные земли, но добивались этого определенным выкупом, посредством совершения определенных обрядов. Акт «складства быком и котлом» происходил непосредственно по месту поселения в общине, сацуле совершалось над каждым годовалым мальчиком, налог на землю (адгилис бегара) выплачивался подымно, ежегодно.

Из рядов общинников-хелосани выделялись джварионни – круг представителей теократической власти: кадаги – прорицатель, хуцеси – жрец, медроше – знаменосец, мегандзе – казнохранитель и др. Хелосани ведал всеми «делами» святилища, будь то дело знаменосца, жреца, казначея и др. На обучение этому требовалось не меньше года, и когда юноша овладевал всеми необходимыми навыками, его могли назначить на какую-либо должность. Было несколько основных правил выдвижения джварионни из рядов хелосани: а) очередное, посредством жребия на временное служение (на 1, 2 или 3 года); б) по указанию прорицателя, на пожизненное служение; в) наследственное, когда фигурирует и прорицатель. Наиболее древним правилом следует признать поочередный выбор на временное служение, при котором все хелосани имели право при наступлении своей очереди взять на себя обязанности казначея, знаменосца и т.д. По истечении срока временные служители вновь возвращались в ряды хелосани, пока снова не подходила их очередь. Следующей ступенью было назначение по указанию прорицателя священнослужителем из рядов хелосани на пожизненное служение. Так занимались должности жреца, казначея, знаменосца и др. В одном случае служитель выбирался по указанию прорицателя из круга всех хелосани, в других же случаях – из числа хелосани той или иной фамилии, патронимии или семьи. В последнем случае налицо факт дифференциации прав внутри круга хелосани. Имелись хелосани таких фамилий, патронимий или семей, из которых прорицатель выбирал только жреца (хуцеси), только знаменосца или же хранителя казны и др. При этом возникает наследственное право на определенные должности, когда стать служителями могут только хелосани той или иной фамилии, той или иной патронимии, или же определенной семьи. В последнем случае «должность» от отца к сыну переходила двояко: а) священнослужителем становится старший из братьев; б) причиной избрания священнослужителем одного из братьев–хелосани становится какая-нибудь болезнь. Существовали патронимии, внутри которых «должности» переходили не от отца к сыну, а от дяди к племяннику, или к сыну племянника. Такие факты говорят уже о глубокой общественно-экономической дифференциации коренного населения.

Таким образом, если номинально в Пшав-Хевсурети верховным владельцем общинной земли и считалось общинное святилище (джвари/хати), то реально за ним стояли уже определенные семьи и вышедшие из них служители святилища – джварионни.

Хелосани в Хевсурети входили в состав дарбази – верховного органа управления общиной. Термин дарбази обозначал одну из построек общинного святилища, а также лиц, которые там заседали. В дарбази входили: кадаги – прорицатель, хуцеси – жрец, медроше – знаменосец, мегандзе – казначей,

504

мезаре – звонарь, хелосани, дастури – занимавшийся хозяйством святилища. Дарбази имел свой порядок заседания – во главе сидел хуцеси, затем мегандзе, далее медроше и мезаре, затем были места хелосани, а в конце – места дастури. Каждый служитель имел свое, строго установленное место. Хелосани в дарбази сидели по старшинству. Трапезы членов дарбази подчинялись своим правилам, в них участвовали и хелосани, также по старшинству, поочередно. Коллектив хелосани «заседал» в здании святилища, которое называлось сахелосно и имелось во всех святилищах.

Хелосани был связан со своим святилищем определенными обязательствами: он приходил в святилище на все празднества; при посещении святилища раз в год приносил в жертву барана, ягненка или теленка, приносил также большую каду (сепе-када) и свечи. Хелосани «очищался», нанося на лоб и грудь кровь жертвенного животного, мясо оставалось в святилище, шкуру забирал хозяин. Он был постоянным служителем святилища; только в глубокой старости общинник выходил из рядов хелосани. Это было связано с исполнением определенного обряда – в святилище закалывали приведенное хелосани жертвенное животное, кровью которого окропляли постройки святилища – дарбази, сахелосно, а также знамена и казну (гандзи). Вышедший из рядов хелосани больше уже не посещал святилище и освобождался от занимаемой должности.

Общинники, не принадлежащие к числу хелосани, назывались эрисгани и были связаны с общинным святилищем отличными от хелосани правами и обязательствами; в дарбази они не допускались. Хуцеси в Хевсурети и тавхевисбери в Пшави не только стояли во главе общинного святилища, но и руководили общиной, одновременно будучи облачены духовной и светской властью. Хевисбери – это общее название служителей святилищ, к числу которых относится и тавхевисбери. Хевисбери выходили только из коренных фамилий; из каждой такой фамилии надлежало выйти хотя бы одному

хевисбери.

Сопоставление этнографического материала с памятником права 1335 г. – «Дзеглис дадеба» показывает, что развитие институтов хелосани и хевисбери в других горных районах Грузии вело к постепенному сужению круга хелосани (и хевисбери) и служителей святилищ (до одного-двух). В этом случае права хевисбери и хелосани сосредоточивались в руках этого единоличного служителя, который именовался хелосани или хевисбери. Из «Дзеглис дадеба» явствует, что в начале XIV в. в Мтиулети хевисбери – одно лицо, которое выдвигается всегда из одной фамилии, прежде всего из людей дома предыдущего хевисбери, т.е. из числа его ближайших родственников.

Концентрация управленческих функций в руках все более уменьшающегося числа фамилий исконного населения, отстранение все большего числа фамилий и патронимий от управления определяло переход их представителей в ряды эрисгани. Если в Хевсурети и Пшави хелосани и хевисбери могли выходить из всех исконных фамилий, то в Мтиулети хевисбери – только из одной определенной фамилии. Очевидно, что общественно-экономичес- кая дифференциация внутри коренного населения в Мтиулети уже в начале XIV в. была глубже, чем в Хевсурети и Пшави. Это отражено в цене крови, установленной царской властью. Из памятника явствует, что среди коренных жителей выдвинулась фамилия, из которой выходил хевисбери, и кровь пред-

505