ГЛАВА 2

ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПИСЬМЕННОСТИ1

Письменную систему следует рассматривать как набор или множество знаков особой природы, находящихся в определенных взаимоотношениях друг с другом и составляющих единую цельную систему.

Рассмотрение письма как знаковой системы позволяет лучше уяснить его онтологическую природу, создать общую типологию письма и определить его место в развитии человеческой культуры. 1

Письменность как семиотическая система состоит из визуальных символов знаковой структуры. Это значит, что каждый письменный символ-знак представляет собой двустороннюю реальность, системную единицу, характеризующуюся двумя сторонами – «выражением» и «содержанием». Двусторонняя природа письменной системы дает основание для типологической классификации письма по характеру его «плана содержания» и «плана выражения», что, в свою очередь, позволяет осуществить сопоставительный анализ различных видов письма и представить их оценочные критерии, необходимые для уяснения вопроса о происхождении письма и определения основных этапов его филогенетического развития. К «плану выражения» письменной системы относятся и специфические наименования графических символов конкретной системы, а также вопросы направления письма и др. Наряду с понятиями «плана выражения» и «плана содержания» письменной системы из лингвистики в грамматологию как семиотическую дисциплину следует ввести и понятия «парадигматики» и «синтагматики» письма.

Парадигматика письма предполагает соотношение элементов письменности (графических символов) в системе, их последовательное (линейное) распределение в отношении друг друга. Парадигматика письма – это структура, определяемая правилами упорядочения множества графических символов системы, и их представления в определенной линейной последовательности. Каждая письменность имеет особую парадигматическую структуру, т.е. специфический порядок элементов в системе, особую линейную последовательность письменных символов. Синтагматика письма предполагает соотношения элементов письменности (графических символов), представленных в определенной последовательности в тексте, в пределах отдельных слов,

1 © Т. Гамкрелидзе

75

объединений слов или более крупных единиц синтагматического плана. Эксплицитное разграничение парадигматического и синтагматического планов системы, введенное в лингвистику Ф. де Соссюром, должно стать обязательным принципом и в грамматологии.

Сравнительное изучение различных древних алфавитных систем письма восстанавливает типологию возникновения письменности и дает общую картину процесса создания алфавитного письма на основе взятой за образец письменной системы, служащей некой «моделью» для вновь создаваемой письменности. За каждой письменной системой, будь то старосемитская, архаическая греческая, коптская, древнеармянская, готская, старославянская и др., стоит конкретная личность ее создателя, который по заранее намеченному плану оформляет на основе определенного письменного прототипа новую письменность для своего языка. Не следует представлять процесс создания письменности в виде некоторого коллективного творчества, т.е. таким образом, будто одним лицом в определенный момент создается какое-то количество письменных знаков, далее кто-то добавляет еще какое-то число знаков, позднее появляются еще определенные знаки и т.д., пока не возникнет графическая система, достаточная для выражения основных звуковых единиц языка.

Письменность (если она является таковой) с самого момента ее создания представляет собой уже довольно полную систему с определенным количеством графических символов, необходимым и достаточным для выражения основных характерных для данного языка звуковых противопоставлений. Возможные графические преобразования письменности выражаются в изменениях со временем в начертаниях знаков и в общем графическом облике письма, обусловленных меняющейся манерой письма. В этом смысле в отношении любой письменной системы можно поставить вопрос: известна ли нам данная письменность в той форме, в какой она вышла из рук ее создателя, или дошедшая до нас письменность представляет собой позднюю ее разновидность, сформировавшуюся в результате системного и графического преобразования первоначальной системы. Примером подобного метода создания «плана выражения» новой письменности может служить архаическое греческое письмо, которое в сущности повторяет парадигматику и начертание знаков старосемитской письменности. Добавочные знаки греческой системы создаются позднее путем графической модификации основных знаков системы или путем их заимствования из других письменных источников.

Практически редки (возможно, даже исключены) случаи, когда звуковое (фонемное) множество одного языка целиком и полностью совпадает фонетически со звуковым множеством другого. Обычно в каждом из сравниваемых языков, помимо некоторого множества фонетически сходных звуков, выделяется определенная группа звуков, специфичных для каждого языка. В таком случае во вновь создаваемой письменности происходит замена фонетических значений системы, взятой за образец, на специфичные для данного языка звуковые значения при сохранении мест в алфавитном ряду, унаследованных от парадигматики системы-прототипа. Добавочные знаки в таких системах также создаются путем графической модификации основных знаков или заимствования отдельных символов из других письменных источников. Совершенно иной путь оформления «плана выражения» письменности представ-

76

ляет случай, когда графические символы системы-прототипа переносятся во вновь создаваемую систему не в той же графической форме, а с некоторыми (возможно, значительными) графическими модификациями, которые изменяют первоначальную форму исходных знаков системы-прототипа, зачастую до неузнаваемости.

Подобная графическая модификация взятой за образец письменной системы могла осуществляться сознательно, с целью скрыть зависимость и связь вновь создаваемой письменности с системой письменности-прототипа.

Создание древнегрузинской алфавитной письменности по образцу греческого письменного прототипа, происхождение ее от греческой системы письма можно установить на основании целого ряда внутренних структурных показателей древнегрузинской письменной системы.

Заметной спецификой звуковой системы грузинского языка на всем протяжении его развития является поразительный фонетический консерватизм, сохраняющий звуковую структуру грузинского языка древнейшего периода до наших дней без заметных фонетических преобразований. Этим и объясняется в значительной степени то, что грузинская письменность сохраняет в полной мере однозначность соответствий между звуковыми единицами языка и графическими символами письма как в парадигматике, так и синтагматике, что является одной из основных характеристик вообще алфавитной системы письма при ее создании и на начальных этапах ее развития. Изучение с этой точки зрения древнегрузинской письменности асомтаврули показывает, что создатель грузинского алфавита с поразительной точностью и полнотой передает звуковые противопоставления современного ему грузинского языка; с исчерпывающей полнотой учитывается звуковой (фонемный) инвентарь, передача которого на письме необходима для адекватного выражения грузинского языка. Звуковой инвентарь грузинского языка настолько полно отображен в древнегрузинской письменности асомтаврули, что в дальнейшем грузинская письменность не претерпевает особых структурных изменений (добавления знаков для обозначения звуковых противопоставлений, остававшихся невыраженными в старой системе, как это имело место, например, в позднегреческих системах письма по сравнению с архаической греческой системой).

Какая письменная система служит для создателя древнегрузинского алфавита моделью, письменным образцом, по которому были выделены в грузинском звуковые единицы и расположены в определенной последовательности, отражающей парадигматику системы-прототипа; по какой системе был построен вновь созданный грузинский алфавит? Это и есть в сущности проблема происхождения древнегрузинской письменности асомтаврули, сведенная к решению конкретной задачи – установлению того, на какую письменную систему опирается древнегрузинская письменность как на свою письменную модель или прототип, определивший ее строение и парадигматику.

В качестве системы-прототипа в указанном выше смысле для древнегрузинской письменности можно было бы предположить два основных письменных источника – старосемитскую письменность (или восходящие к ней другие семитские письменные системы) или греческую алфавитную письменность (или восходящие к ней другие алфавитные системы письма). Таким образом, в процессе создания древнегрузинской письменности при соотнесе-

77

нии звуков грузинского языка со взятой за образец системой письменности все множество звуковых единиц грузинского языка должно было разделиться на две части. Первая и основная группа звуков определялась бы звуковыми единицами сопоставляемой системы: эти звуки должны были бы распределиться сообразно с парадигматикой системы-прототипа. Вторая группа звуков включала бы в себя звуковые единицы, специфические с точки зрения сопоставляемой системы-прототипа, и поэтому «добавочные» по отношению к основной группе, определяемой характером исходной письменной системы. Учитывая, что проблема происхождения древнегрузинской письменности характеризуется двумя основными аспектами: это, во-первых, установление того письменного прототипа, по образцу которого должна была сформироваться основная часть грузинского алфавита, и, во-вторых, выявление тех письменных источников и принципов, по которым должна была быть образована «дополнительная часть» алфавитного ряда и добавлена к «основной части» для создания единой письменной системы.

Таким образом, проблема происхождения древнегрузинской письменности получает на этом этапе исследования еще более конкретное содержание и сводится к выяснению того, по какому письменному образцу была сформирована «основная часть» древнегрузинского алфавита, или точнее, какой письменный прототип – семитский или греческий – определил внутреннее строение и структуру «основной» и, соответственно, «добавочной» частей древнегрузинского алфавита. Понятно, что принятие греческой или семитской письменной системы в качестве основного письменного образца или прототипа по-разному формировало бы «основную» и «добавочную» части вновь создаваемой письменности, придало бы этим составным частям единой системы различный характер с точки зрения их звукового состава и парадигматической структуры.

Сравнение с этой точки зрения семитской и греческой систем письма с грузинской письменностью проявляет генетическую связь последней с греческой системой и исключает происхождение ее от семитской системы письма.

При допущении семитской системы в качестве основы древнегрузинской письменности ее «основная» и «добавочная» части характеризовались бы совершенно иной структурой и построением. Сопоставление древнегрузинской письменности асомтаврули с семитской и греческой системами выявляет отличный от семитского строй древнегрузинского алфавитного ряда и совпадение его в основном с греческой парадигматикой, которая и должна была послужить письменной моделью для создателя древнегрузинского алфавита.

Графический анализ знаков асомтаврули показывает некоторое сходство с начертанием символов именно архаического греческого письма (совпадающего в принципе с графикой финикийских письмен). Однако большинство знаков древнегрузинского письма не обнаруживает никаких черт графического сходства с начертанием соответствующих знаков греческой письменной системы. Все это делает возможным предположить создание древнегрузинского алфавита путем сознательной архаизации и графической стилизации взятой за образец древнегреческой графической системы. Создатель древнегрузинской письменности берет в качестве письменного прототипа современную ему монументальную греческую письменность и производит ее стилизованную архаизацию, выразившуюся в повороте некоторых

78

Древнегрузинская письменность

асомтаврули

графических символов влево и их графическом преобразовании. Наряду с этим создается целый ряд оригинальных графических знаков, не повторяющих начертания соответствующих букв греческой системы-прототипа. Таким путем создается оригинальная по начертанию знаков и внешне независимая монументальная письменность, связь которой с греческим письменным прототипом, определившим ее парадигматику и внутреннюю структуру, удается установить лишь в результате специального графического анализа грузинского письма. Составитель древнегрузинского алфавита создает «самобытную национальную письменность», которая долж-

на быть, согласно древним представлениям, полностью оригинальной и независимой от какой бы то ни было иной, ранее известной письменной системы.

Самым простым и естественным путем достижения подобной внешней самостоятельности системы было сознательное графическое преобразование знаков системы-прототипа и создание в ряде случаев совершенно новых и оригинальных графических символов для выражения и распределения в определенной алфавитной последовательности звуков языка, выделенных на основании системы письменности-прототипа и распределенных в соответствии с парадигматикой греческого прототипа, которая «дополняется» оригинальными письменными знаками, выражающими особые грузинские, отличные от греческих фонемы. В результате создается оригинальная письменная система, схожая с системой-прототипом лишь начертанием некоторых графем, а также общей монументальностью письма и геометрическим характером графических символов.

Создание самобытной национальной письменности диктуется общей тенденцией после христианизации страны к возрождению местной культуры на базе национального языка. Объявление христианства официальной религией страны подразумевало в то же время развитие широкой деятельности по переводу и распространению христианской литературы на национальном языке с помощью специально созданной для этих целей новой письменности. Так было это в случае создания коптской, готской, древнеармянской и старославянской систем письма. Аналогичные факторы должны были привести к созданию древнегрузинской национальной письменности асомтаврули.

79

Греческое алфавитное письмо

Определение древнегрузинского письма асомтаврули в качестве письменности христианской эпохи, составленной на основе греческого алфавита, естественно ставит вопрос о личности ее создателя: кем был человек, создавший на почве современного ему греческого алфавитного письма совершенно новую и оригинальную письменность монументального стиля в результате сознательной архаизации и модификации графики письма греческой систе- мы-прототипа?

История сохранила нам имена создателей христианских письменностей – готского, древнеармянского и старославянского алфавитов. Это выдающиеся деятели своего времени – Byльфила, Месроп Маштоц, Кирилл и Мефодий. Но нам не известна достоверно личность создателя древнегрузинской монументальной письменности асомтаврули, как неизвестно и имя создателя коптской алфавитной письменности.

Грузинская историческая традиция связывает появление грузинского письма с деятельностью царя Фарнаваза (III в. до н.э.), который «ввел книжничество грузинское». Хотя правдоподобность этого свидетельства грузинского летописца XI в. Леонтия Мровели и оспаривается некоторыми учеными,

80

однако вся культурно-историческая обстановка этого периода не исключает

впринципе возможности существования в древней Иверии особого вида доалфавитного письма. Такое «архаическое письмо» могло применяться в грузинском государстве дохристианской эпохи для записи текстов различного характера. «Архаическое письмо» и «книжничество грузинское» может отражать тот вид «письма», который И. Гершевич характеризует как «аллоглоттографию» (т.е. «иноязычное письмо»), широко распространившийся в ряде стран Древнего Востока, и в особенности в Иранском мире. При системе «аллоглоттографии» текст или сообщение, диктуемые на одном языке, например, древнеперсидском, записывается на языке с особой письменностью,

вданном случае эламском, и читается адресатом (или адресату человеком, знакомым с эламским языком и эламской системой письма) не на эламском языке, на котором записан текст, а на первоначальном языке сообщения, в данном случае – древнеперсидском. Эламский язык и письменность выступают в таком случае в качестве некоторого языка-посредника, кодирующего первоначальное сообщение, составленное устно на древнеперсидском языке. Только позднее создается собственно древнеперсидская клинопись для непосредственной записи древнеперсидских текстов.

Метод аллоглоттографии, очевидно, широко применялся на Ближнем Востоке, что и объясняет особое распространение для «внутреннего пользования» в различные эпохи отдельных языков (эламского, арамейского) во всем этом регионе. Не исключено, что и на Южном Кавказе дохристианской эпохи особое распространение арамейских надписей, в частности надписей, выполненных особым «армазским» письмом, отражает именно аллоглоттографию, широко практиковавшуюся и в этом регионе для записи текстов на местных языках. Так, вероятнее всего, следует понимать сообщение летописца о том, что в эпоху царя Фарнаваза (III в. до н.э.) в Картли «говорили уже только на грузинском языке» и что «он же создал книжничество грузинское»,

т.е. «грузинскую аллоглоттографию», естественно, на базе самого распространенного в те времена арамейского языка.

Собъявлением христианства официальной религией древней Иверии создается новая, «алфавитная письменность», которая полностью вытесняет «архаическое письмо» дохристианской эпохи и становится господствующей письменностью с официальным статусом государственной письменности христианской Иверии. С помощью этой новой, специально созданной национальной письменности осуществляются первые письменные переводы на грузинский язык книг Священного Писания и создаются в дальнейшем оригинальные литературные произведения агиографического жанра. Следует полагать, что такие письменные переводы на грузинский язык книг Священного Писания, сделанные после создания древнегрузинского письма асомтаврули, отразили в значительной своей части те устные переводы канонических религиозных текстов, которые в раннехристианскую эпоху могли осуществляться христианскими проповедниками «аллоглоттоэпическим» путем, т.е. при «иноречевом» чтении или произнесении оригинала. Такой метод устной передачи на национальном языке иноязычных религиозных текстов при проповедях должен был содействовать в значительной степени терминологическому и лексическому совершенствованию и развитию национального языка уже

вустной его форме.

81