ГЛАВА 7

ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ОБЩИНА1

Среди важнейших компонентов общественного быта грузин особое место занимает община. Анализ письменных источников и этнографического материала позволяет нам изучить территориальную, или сосед-

скую общину, существование которой подтверждается в период феодализма и в XIX в.

Одним из особенно интересных с точки зрения общинных традиций регионов Грузии является Сванети. Объединение нескольких селений в Сванети называлось обществом, или соплоба – абуасад, а союз обществ – хеоба. В отличие от этих единиц, патронимическая организация не имела локального единства (теми ламхуб), но все члены, несмотря на разветвленную генеалогию, множественность поколений и расселение по разным селам, сохраняли близкие родственные отношения. Внутри патронимии браки запрещались. Выразителем единства ламхуба была молельня, праздники и общее кладбище, основой экономического единства – общинные сенокосы, пастбища и леса (Нижарадзе, 1962. С. 106, 115–17).

Союз общин представлял собой объединение, именуемое эртобили Сванетис хеви («единая община Сванети»), или хеви бедниери («община счастливая»). Ареал ее расселения имел свои границы, порой изменявшиеся. Фактически «эртобили Сванетис хеви», до установления в Балс Квемо Сванети господства знатного рода Дадешкелиани, объединяла Балс Земо и Балс Квемо Сванети (части Верхней Сванети, расположенные соответственно в верхней и нижней зонах хребта Бали). Местом созыва всесванского схода (собрания)

ввосточной части края (Балс Земо) была община Ушгули, в западной части (Балс Квемо) – Лалвери, а в центральной части – Ипари, поле «Свимони» (Харадзе, 1953. С. 165–167). Локальные хеви (общины), существовавшие внутри «эртобили Сванетис хеви», назывались в Балс Земо Сванети – лакран,

вБалс Квемо Сванети – сиквоб, а в Квемо (Нижней) Сванети – ласкар.

Особрании «эртобили Сванетис хеви», которое обычно созывалось раз

втри года, всем сванским общинам сообщалось посредством звуков буки (горна). На таких сходах обсуждались вопросы «единой Сванети», и в церкви Лагурка Кальской общины собравшиеся давали клятву об исполнении

1 © В.Дж. Итонишвили

494

принятых решений. К числу рассматриваемых проблем преимущественно относились планы всей Сванети в отношении соседних местностей, при необходимости предусматривавшие и военные походы (Харадзе, 1953. С. 69, 170–172).

Верховной инстанцией общинного правления было общее собрание или сход лузор/лухор, в котором участвовали все мужчины старше 20 лет. Если на собрании в силу каких-либо причин от какой-либо семьи не мог присутствовать представитель мужского пола, тогда его заменяла женщина. Такими правами, наравне с мужчинами, в Сванети были наделены почтенные мудрые женщины, пользовавшиеся авторитетом среди общинников и сельчан.

Сход был правомочен изгнать из общины преступившего закон человека вместе с семьей, сжечь его дом, казнить изменника родины или вора, ограбившего церковь. Важнейшей задачей объединенного собрания общин являлось пресечение безнравственности и грабежей, усмирение кровных врагов – семей и фамилий – и налаживание отношений между ними, примирение кровников с взысканием цори (цены за «кровь»), организация разбойных набегов на Северный Кавказ, урегулирование межобщинных отношений, выкуп пленных сородичей на собранные всеми сельчанами средства, строгое соблюдение норм брака с учетом степени родства и т.д. (Нижарадзе, 1962. С. 85).

Ударную силу общины представлял собой вооруженный отряд – свимра («волчья стая»), состоявший из наиболее смелых и отчаянных ее членов, которые вмешивались в разбор дела в случае невыполнения решений общинного собрания. Эти отряды, имевшиеся в каждой общине, объединялись в свимра «эртобили Сванетис хеви», в функции которого входило искоренение правонарушений всех типов и контроль за выполнением решений общесванского собрания. Указанные отряды были наделены также правом насильственного сбора налога с соседей-данников. В случае нарушения внутриобщинных порядков (измена, прелюбодеяние, кража, драка, осквернение сенокоса или пашни, несоблюдение праздничных дней и т.д.) свимра принуждал правонарушителя заплатить штраф хибар в пользу общины и села (Харадзе, 1953.

С.189–198).

Укаждой общины были свои мебегре – сборщики податей (от бегара – налог, подать, оброк), деятельностью которых руководили квекнис ченилни (избранные), представлявшие общины в общинном совете. Мебегреоба означало обложение налогом слабой общины со стороны сильной. В частности, известно было гамаспиндзлеба («принесение подношений») побежденными общинами сильной Мулахской общине. В отношении стороны, не выполнившей обязанности по уплате дани, применялись карательные меры, а в случае беспрекословного подчинения между обеими сторонами сохранялись «дружеские» отношения вплоть до того, что мулахцы даже готовы были оказать подчиненным общинам определенную помощь. В тех общинах, где господствовали феодальные отношения (например, в Лашхетской общине), обязательным считался оброк в пользу феодального дома Дадиани – дадиана бегар (Харадзе, 1953. С. 177–178).

В системе общинного управления первым лицом считался махвши (старшина селения, общины) как председатель общинного или сельского собрания. Махвши избирался по личностным качествам – учитывались его порядочность, честность, мужество, жизненный опыт, преданность обществу и

495

заслуги перед ним. Его избирало общество при участии всех совершеннолетних лиц мужского пола. Если махвши удавалось заслужить доверие общины (селения), тогда он оставался на этой должности до глубокой старости. В судопроизводстве вместе с ним участвовали морвары – судьи-посредники (медиаторы), в одинаковой степени (по 2, 6 или, в крайнем случае, 12 человек) представлявшие тяжующие стороны (истца и ответчика) и защищавшие их интересы. Махвши не получал никакого вознаграждения, но общинники или односельчане помогали ему, ввиду его занятости делами правосудия,

вхозяйственной деятельности (Нижарадзе, 1962. С. 90–95).

Вобщинном управлении принимали участие махвши отдельных общин (хеви). Кора махвши – глава семьи, старший дома был полноправным представителем семьи на сходе всей Сванети или какой-либо ее общины.

Сванети имела собственное знамя с изображением льва – лем (по некоторым преданиям, там был изображен волк), который носил меломе, т.е. знаменосец. В Балс Земо Сванети имелась должность мечурчле – хранителя церковного имущества. Исполнители указанной обязанности пользовались большим уважением и занимали почетное место в совете единой Сванети (Харадзе, 1953. С. 172–174).

Среди регионов Грузии традиционностью бытовой культуры выделяется историческая область Пхови, которая примерно с XV в. разделилась на два края: Хевсурети и Пшави. Надо полагать, что до этого разделения Пхови представляла собой похожую на Сванети единую территориальную общину с входившими в нее локальными хеви. Выделившиеся из Пхови Хевсурети и Пшави образовали две довольно крупные территориальные единицы, состоящие, в свою очередь, из сравнительно малых хеви.

Хевсурети делится на две части: на южных отрогах Главного Кавказского хребта находится Пиракети, или Буде Хевсурети, а на северных склонах хребта – Пирикити Хевсурети. Оба эти края включают несколько ущелий, которые сами по себе являются малыми территориальными общинами, входящими в единую Хевсурети.

Еще в 1880-х годах было высказано соображение о том, что Хевсурети представляла собой союз нескольких территориальных общин. У каждой из этих общин имелась общинная молельня, которую члены общины не забывали даже в случае переселения в другое место; в дни религиозных праздников они непременно отправлялись к прежнему святилищу со специальными подношениями, тем самым сохраняя свою неразрывную связь с ним. Даже переселившись в другие районы, хевсуры признавали свою исконную принадлежность святилищу предков. Что касается коренного населения, каждый из его представителей подчинялся установленным в общине законам и обычаям, в противном случае незаконопослушный член общины изгонялся из нее, что считалось тяжелейшим наказанием. Вследствие того, что организация общины во главе с правящим персоналом (старшиной хуцеси и подчиненными ему лицами) была связана с основным общинным святилищем, для хевсурской общины была характерна система теократического правления (Эристов, 1855. С. 19, 20, 23, 35).

Главным всехевсурским святилищем являлся Гуданис джвари (Гуданский крест), считавшийся покровителем самых многочисленных и сильных фамилий: Арабули, Чинчараули и Гогочури. Хуцес-хевисбери (старшины ущелий),

496

вышедшие из этих фамилий и владевшие знаменем Гуданис джвари, пытались распространить свою власть на всю территорию Хевсурети. С этой целью они собирали оброк с Шатильской и Архотской общин, а в случае сопротивления со стороны последних вышеупомянутые фамилии – как их называли,

Гуданис мегандзуреби, или Джварис кмеби (хранители Гуданского креста, или подданные Креста) – устраивали походы против непокорных, насильно изымая предписанный им натуральный оброк (обычно в виде овец). Однако после поражения от объединенных сил других фамилий Гуданис джвари утратил свой приоритет. Совет хевсурской общины назывался сапехно, а его участники-мужчины – пехони.

Хевсурети как единая община в свою очередь делилась на относительно крупные и мелкие общинные «ячейки». Несмотря на «единство», между общинами шла постоянная борьба: одна община выступала походом против другой и принуждала ее к уплате подати. Экономическую основу общины составляли земли джвари (святилища), общинные владения, фамильные, патронимические (самамо) и семейные вотчины. Большинство вотчин представляли собой патронимическую собственность. Значительную часть имущества джвар-хати составляли культовые сооружения, имевшиеся в каждой общине, а центром теократического правления всей Хевсурети являлся Гуданис джвари. В этом деле явным приоритетом пользовался обслуживающий персонал Гуданис джвари во главе с хуцеси/хевисбери (Бардавелидзе, 1952а; 1952б).

Аналогичная картина выявляется и при изучении культовых памятников Пшави. Из всех учтенных сооружений общепшавскими памятниками признаны Лашарис джвари, Саквирао, Тамарис хати и Дамастурис хати. Вместе с тем каждая из 12 входивших в Пшави территориальных общин имела свои общинные святилища – хати с принадлежавшим им хозяйством и культовыми сооружениями, представлявшими собой местные общественно-культовые центры этих общин (Бардавелидзе, 1974. С. 11–12).

В Пшави община объединяла несколько селений, названия которых имеют либо родовую, либо географическую основу. Во главе каждой общины стоял хевисбери, а всепшавским общинным объединением управлял тавхевисбери. В их функции, наряду с управлением, входили принятие в общину нового члена при условии присягания им на верность святилищу и общине, изгнание из общины виновного в каком-либо преступлении – в измене общине и святилищу, клятвопреступлении перед всем родом и т.д.

Горный район Тушети включал несколько локальных общин, расположенных в разных ущельях края. Местное население по сей день хранит предание о том, что составными частями Тушети являлись община Цовата, Гомецари, Чагма и Пирикити Тушети. Система народного управления Тушети включала бчоба (совет, совещание) с участием наделенных полномочиями и доверием мужей-предводителей – тавкацеби. Во время бчоба рассмотрение общественных и частных вопросов происходило как в масштабе всей Тушети, так и по отдельным селам или общинам. Население Тушети и сейчас помнит, где находилось место проведения публичных (саанджмо) и общинных собраний – Чигос геле, зафиксированное также всеми исследователями. В подобных собраниях, когда предметом обсуждения являлись общетушинские проблемы, участвовали представители всех общин. Столь широкомас-

497

штабное бчоба, продиктованное интересами защиты Тушети от неприятеля

иурегулирования отношений между общинами, созывалось сравнительно редко, а чаще проводились совещания по насущным вопросам каждой отдельной общины в специально отведенных для этого местах. Главным судьей был тавхевисбери, под председательством которого на бчоба собирались хевисбери от всех тушинских общин. Следует заметить, что народный обычай саанджмо и бчоба (публичных и общинных или сельских собраний) в Тушети сохранялся и в XIX в.

Особое значение системе общинного управления и обычному праву придавалось в деле урегулирования отношений между горцами Грузии и Северного Кавказа. В данном случае имеются в виду как мирные добрососедские контакты, так и индивидуальное или общинное противостояние и вражда. Участие общины в мирных мероприятиях было обусловлено такими факторами, как перемещение населения из одной общины в другую, земельные отношения, развитие торговли и т.д. Еще большая ответственность возлагалась на «мужей закона» в деле примирения конфликтующих сторон. Различие вероисповедания избранных мужей не мешало их совместному участию в судопроизводстве, поскольку народное правосудие подчинялось одинаково известным и приемлемым для всех народов Кавказа нормам адата.

Единство территориальной общины, основанное на соседских отношениях, выражалось в существовании святилищ (джвари) разной степени влияния и, соответственно, в организации праздников. Предпосылкой всего этого являлась традиция пользования сельскими землями и владениями джвари, пожертвованными частными лицами на имя святилища. «Если кто умирал без наследника, тот завещал свои владения святилищу. Об этих угодьях заботился нате (служитель хати), который часть урожая отдавал в пользу джвари, а часть оставлял себе» (Бочоридзе, 1993. С. 326).

За счет бесхозных земель создавался сельский земельный фонд, одну часть которого – сахале мица (пахотные земли малой площади) – выделяли вдовам и сиротам, а другую – сахато мица (земля святилища), или джварис кана (пашня креста) сельчане обрабатывали поочередно, используя собранный урожай сообща на празднествах джвар-хатоба (Харадзе, 1959. С. 199).

Организация пользования землями общины и джвари возлагалась на обслуживающий персонал святилища под руководством хелосани (старшина). Заместителем хелосани считался служитель святилища шулта, избираемый поочередно от каждой фамилии сроком на один год. Последнему вменялось в обязанность варить пиво из урожая, собранного во владениях святилища,

изаклание одной жертвенной скотины. В случае, если у святилища не было угодий, шулта обязывал народ принести в пивоварню свою долю солода (ячменя), дров и воды. В приготовлении пива служителю шулта помогал служитель рангом ниже – мголави, которому в качестве оплаты (вознаграждения) за работу выдавалась хоти (ячменная шелуха). Если шулта был организатором летних празднеств, то распорядителем новогоднего пиршества являлся нате. Для приготовления пива нате использовал урожай ячменя с пашни святилища, кроме того, непременным угощением на праздничном застолье было вяленое мясо закланной им на Гиоргоба собственной коровы. В предпраздничных хлопотах на кухне ему помогал специально избиравшийся на год

498

заместитель – макалати. Женщины из семьи макалати пекли хлеб, мужчины месапувре (от сапуари – закваска) варили пиво (Макалатия, 1933. С. 193– 195; Бочоридзе, 1993. С. 317–323).

Для тушинской территориальной общины было характерно объединение двух близлежащих соседских сел, известное под названием мекодеоба, выражавшееся в несении единых трат и в горе, и в радости. Участие мекоде (лиц, отвечающих во время ритуальных трапез за напитки – пиво, водку, вино) как наездников в ритуале поминовения души усопшего – состязании в скачках на лошадях – было продиктовано обычаем мекодеоба. Термины мекоде и мекодеоба происходят от слова коди – названия посуды, предназначенной для настаивания пива. Отсюда же происходит термин кодискари, обозначающий место в святилище, специально отведенное для коди и для сбора народа по случаю празднества (Макалатия, 1933. С. 327, 433).

Союз двух или трех сел был обусловлен как интересами обороны от неприятеля, так и жизненными потребностями, что находило выражение во взаимопомощи, отношениях, переросших в родство, устройстве совместных празднеств и совместном исполнении традиционных ритуалов. На основе вышесказанного можно заключить, что «мекодеоба в традиционном обществе Тушети представляло собой форму соседского объединения и служило основным интересам населения Тушети, регулировало общественно-эконо- мические и религиозные интересы общинников» (Канделаки, 1995. С. 39).

Как у единой Тушети, так и у входящих в нее ущелий имелась хорошо налаженная система обороны в виде крепостей и башен. Для отпора врагу собиралось войско из местных воинов под предводительством белади (вождя). До начала битвы вперед пускали разведчиков (караули, мзверави), а сообщения приносил мацне (вестник). Вторым после вождя лицом был знаменосец – мебаирахе/мебаирахтре (от баирахи – знамя). Баирахи по виду и назначению отличается от знамени, использующегося во время скачек, устраиваемых при поминовении усопшего, и от хоругвей, принадлежащих святилищам и использующихся в ритуальных шествиях. В отличие от дружин, снаряженных

вцелях военной обороны, участники группы по добыче трофеев назывались мекобари (разбойники). Мекобреоба (набеги, разбойные нападения) обычно устраивались на соседние северокавказские общины как ответная месть, результатом чего являлся захват барги (предметов из меди и прочих ценных вещей), угон скота, полонение людей, в том числе похищение женщин (Бочоридзе, 1993. С. 56). Мекобреоба как один из компонентов общинных традиций, присущих, наряду с прочими признаками, территориальной общине,

вТушети носило такой же характер, как и среди других грузинских и северокавказских горцев.

Согласно письменным памятникам и этнографическим данным, регионом, разделенным на территориальные общины, предстает перед нами край Картлийской Арагви (Саарагво). В ущелье Шави (Черной) Арагви локализована община Гудамакари, а в ущелье Тетри (Белой) Арагви – Хада, Цхавати, Хандо и Чартали. В период царствования Георгия V Блистательного (1314– 1346) Хада и Цхавати упоминаются как отдельные общины (Долидзе, 1957), но в последующий период укоренилось общее название этих объединенных общин – Мтиулети, охватывавшее территорию от с. Кавтараанткари (расположенного в двух км к югу от Пасанаури) до Крестового перевала. Более

499

высокогорная полоса Мтиулети называется Тавмтиулети, а нижняя полоса – Боломтиулети. Фактически Тавмтиулети включала историческую Хада, а Боломтиулети – Цхавата. Исторически существовали именно общины Хада и Цхавата, вследствие объединения которых возникла Мтиулети (Итонишвили, 1986. С. 83–157; 1992. С. 5–68).

Каждая община имела главное святилище и место сбора общинных бче (совещателей). Для общины Хандо таким святилищем являлось Мтаварангелозис хати (святилище Архангела), находившееся в с. Цинамхари, а место, где собирались бче, называлось сапицари (от пици – клятва). Само название является свидетельством того, что в этом месте происходило принесение клятвы на верность общине и давался зарок о соблюдении ее распорядка. В пользу упомянутого святилища с представителей беглых фамилий и семей, нашедших пристанище в данной общине, взымался налог кулухи в виде жертвенного животного или напитков (Харадзе, Робакидзе, 1965. С. 48).

Своеобразие структуры общины проявлялось в формах собственности. Как и в других регионах Грузии, в общинах Саарагво общей собственностью были общинные пастбища и земли, размежеванные по селам. Эти общие пахотные угодья семьи обрабатывали либо поочередно, либо совместно при условии равномерного распределения полученного урожая. Семьи, пользовавшиеся общими пашнями, устраивали в сельском святилище общинное застолье, называемое сабегро (податное). Устройство пиршества на всю общину в счет уплаты кулухи (1 закланная скотина и 20 тунги напитка) было обязательно и для тех семей, которые использовали пашни и сенокосы, пожертвованные святилищу. Согласно этому обычаю, такие владения назывались сакулухе мица (земли, урожай с которых предназначался для уплаты кулухи), а пользователи такими землями – мекулухе (плательщики кулухи) (Харадзе, Робакидзе, 1965. С. 50). Содержание терминов бегара и кулухи и соответствующих им мебегре и мекулухе, а также обозначающие общинников хатис кма (подданные святилища) указывают на феодальный характер обязанностей и на те пути, посредством которых указанные институты распространились в нагорье Грузии (Меликишвили Г.А., 1959. С. 411; Харадзе, Робакидзе, 1965. С. 51).

В общинах Саарагво значительнейшим атрибутом традиционного управления являлось народное правосудие, в компетенцию которого входило рассмотрение и оценка вины, содеянной членом общины, и принятие справедливого решения. Самой суровой мерой наказания считалось изгнание провинившегося из общины. Была принята также форма наказания, именуемая самрисхвело саманис чадгма («возведение межевого камня гнева»), состоявшая в том, что нарушившего праздничный день (когда работать воспрещалось) изолировали от остальных прихожан, ему запрещалось посещение святилища. Основанием для прощения вины являлось покаяние провинившегося путем клятвоприношения и заклания жертвенного животного. Кроме наказаний, в общине было принято и противоположное действо – поощрение заслуг ее достойных членов. На имя человека, снискавшего уважение и авторитет среди народа, совершалось самлоцвело саманис чадгма («возведение молитвенного межевого камня»). В отношении такой личности принималось решение, чтобы он был супра ушурвели (т.е. он обретал право прийти в любой дом без приглашения, быть желанным гостем всюду) и кали утховари (т.е. мог беспрепятственно

500